Хансом, как град зарядил всерьез - а вы, друзья мои, знаете, что
такое африканский град, в особенности же в Драконовых горах. Мне случалось
видеть, как градины, словно пули, пробивали листы гальванизированного железа.
Если попадешь под такой град среди открытого поля, не имея ни фургона, под
который можно бы заползти; ни седла, чтобы прикрыть голову, то уже никогда не
увидишь вновь ясного неба.
Погонщик, и так уже чуть не плакавший над потерей Капитана и Немца (так
звали дышловых быков), совсем обезумел, опасаясь, что град убьет остальных, и
собирался выбежать из пещеры в нелепой надежде загнать животных в какое-нибудь
защищенное место. Я приказал ему сидеть тихо и не быть дураком - все равно беде
не поможешь. Ханс, становившийся во время грозы религиозным, поучительно
заметил, что "Великий-Великий" в небесах, несомненно, позаботится о скоте, ибо
"преподобный отец бааса" (обративший его в некую смешанную веру, которая у Ханса
сходила за христианство) говорил ему, что у Господа скот пасется на тысяче
холмов - а не по тысяче ли холмов разбрелись наши волы? Но погонщик-зулус,
который еще не "обрел истины" и был простым дикарем, язвительно возразил, что в
таком случае "Великому-Великому" не мешало бы оказать свое высокое
покровительство Капитану и Немцу, чего он, однако, не сделал. Потом, чтобы
отвести душу, зулус, как вздорная шавка, накинулся на Ханса. Он назвал его
желтым шакалом и прибавил, что готтентот со всеми своими потрохами не стоит
бычьего хвоста и что лучше бы град пробил его никчемную шкуру вместо кожи
благородных животных.
Этот дерзкий намек на его внешность рассердил Ханса. Он оскалил зубы,
точно злая собака, и в не совсем почтительных выражениях отозвался о родне
зулуса, в частности же о его мамаше. Не вмешайся я в эту ссору, дело дошло бы до
ножей. Но я решительно заявил, что тот, кто скажет еще хоть одно слово, будет
вышвырнут из пещеры под град и молнии, и после этого заявления воцарился мир.
Долг
Warning: fread() [function.fread]: Length parameter must be greater than 0 in /home/bookscen/public_html/libcent.php on line 150
Warning: fread() [function.fread]: Length parameter must be greater than 0 in /home/bookscen/public_html/libcent.php on line 151
Небольшой анонс книг нашей библиотеки:
Власть перешла в руки Боярской Думы: наступил период "семибоярщины".
После подписания Думой договора с Польшей польские войска
были тайно введены в Москву. Сын польского царя Сигизмунда III, Владислав, стал
русским царем. И только в 1612 году ополчению Минина и
Пожарского удалось освободить Москву.
И именно в этот момент на арену
Истории вышел Михаил Федорович Романов. Кроме
него, претендентами на Престол были польский
королевич Владислав, шведский принц Карл-Филипп и сын Марины Мнишек и Лжедмитрия
II Иван. Но избрали все-таки Михаила. Почему? В.
Б. Кобрин пишет по этому поводу так: "Романовы устроили всех. Таково свойство
посредственности. " Действительно, для консолидации страны,
восстановления общественного порядка, были нужны не яркие личности, а люди,
способные спокойно и настойчиво вести консервативную
политику. "... Нужно было все восстановлять, чуть не сызнова строить государство
- до того был разбит его механизм, " - пишет В. О. Ключевский.
Таким и оказался Михаил Романов. Его царствование было временем оживленной
законодательной деятельности правительства, которая
касалась самых разнообразных сторон русской государственной жизни.
Правление первого Романова на начальном периоде отличалось зависимостью от
Боярской Думы и несамостоятельностью в принятии
решений: по всем важным вопросам Михаил Федорович обращался к Земским Соборам.
Однако, со временем начала укрепляться единоличная
власть царя: на местах стали управлять подчиненные центру воеводы. К примеру, в
1642 году, когда собрание высказалось при громадном
большинстве за окончательное присоединение Азова, отвоеванного казаками у татар,
Михаил Федорович принял противоположное решение.
Важнейшей задачей этого периода было восстановление государственного единства
русских земель, часть которых после "смутного
времени" оставалась под владением Польши и Швеции. В 1632 году, после того как в
Польше умер король Сигизмунд III, Россия начала войну с
Польшей, в результате которой новый король Владислав отказался от притязаний на
московский Престол и признал Михаила Федоровича
московским царем
