г. Елисеева написана хорошо и уж во всяком случае несравненно умнее,
последовательнее и строже, чем полная раздраженных метаний книжечка
Антоновича и Жуковского, то теперь последнее слово осталось за г.
Елисеевым, и публика оповещена, что гг. Антонович и Жуковский промахнулись,
променяв г. Некрасова на Тиблена, и недовольны, что "Отечественные записки"
идут теперь без их подспорья, но что, однако же, сотрудники нынешних
"Отечественных записок" находят, что за гг. Антоновича и Жуковского "грош
дать все-таки можно".
Теперь, благодаря тому, что ни один орган, вероятно, не может
предложить гг. Антоновичу и Жуковскому таких огромных районов, какие им,
судя по их прежним полемическим статьям, необходимы для того, чтобы вести
свои препирательства, плодотворный спор этот, вероятно, на этом и
замолкнет. Но, не будь этого обстоятельства, были бы, конечно, исписаны еще
целые стопы бумаги о том, за кого "можно дать грош" и кто "гроша не стоит".
И кто был бы виновником этого спора, в котором дошло бы до выворачивания
снов, а не только до воскрешения старых памятей? Вся, конечно, вина в этом
пала бы, разумеется, на г. Елисеева, удостоившего ответа нелепую выходку
гг. Антоновича и Жуковского. На подобные вещи один благоразумный ответ:
молчание.
Второй случай еще характернее, и притом как этот случай еще в полном
своем развитии, то он невесть чем и заключится.
Здесь вначале спор было пошел совсем ученый, и пошел по-человечески.
Люди не соглашались во взглядах и мнениях: г. Катков, как известно,
поддерживает так называемое классическое образование, а г. Стасюлевич
(редактор "Вестника Европы") взялся стоять за реальное. Стояли они довольно
долго друг против друга, издали лишь потачивая один на другого свои шпоры,
как вдруг роковой случай, и они сразились. В одном английском журнале была
статейка, в которой доводилось, |
