анию. Один из таковых был ковач Марой,
а другой счетчик Пимен Иванов. Марой был совсем простец, даже неграмотный,
что по старообрядчеству даже редкость, но он был человек особенный: видом
неуклюж, наподобие вельблуда, и недрист как кабан - одна пазуха в полтора
обхвата, а лоб весь заросший крутою космой и точно мраволев (*22) старый,
а середь головы на маковке гуменцо (*23) простригал. Речь он имел тупую и
невразумительную, все шавкал губами, и ум у него был тугой и для всего
столь нескладный, что он даже заучить на память молитв не умел, а только
все, бывало, одно какое-нибудь слово твердисловит, но был на предбудущее
прозорлив, и имел дар вещевать, и мог сбывчивые намеки подавать. Пимен же,
напротив того, был человек щаповатый (*24): любил держать себя очень
форсисто и говорил с таким хитрым извитием слов, что удивляться надо было
его речи; но зато характер имел легкий и увлекательный. Марой был пожилой
человек, за семьдесят лет, а Пимен средовек и изящен: имел волосы
курчавые, посредине пробор; брови кохловатые, лицо с подрумяночкой,
словом, велиар (*25). Вот в сих двух сосудах и забродила вдруг оцетность
(*26) терпкого пития, которое надлежало нам испить.
4
- Мост, который мы строили на восьми гранитных быках, уже высоко над
водой возрос, и в лето четвертого года мы стали на те столбы железные цепи
закладывать. Только тут было вышла маленькая задержка: стали мы разбирать
эти звенья и пригонять по меркам к каждой лунке стальные заклепы, как
оказалось, что многие болты длинны и отсекать их надо, а каждый тот болт,
- по-аглицки штанга стальная, и деланы они все в Англии, - отлит из
крепчайшей стали и толщины в руку рослого человека. Нагревать этих болтов
было нельзя, потому что тем сталь отпускается, а пилить ее никакой
инструмент не брал: но на все на это наш Марой, ковач, изымел вдруг такое
средство, что облепит это место, где надо отсечь, густою колоникой (*2 |
