ресного рассказал обо
мне Дима Сергиенко! А новый доктор-то серьезно подготовился к работе со мной.
В машине проснулся и завозился криминалист. Я огляделась в поисках тех,
кто будет вытаскивать тело из канавы, и мне стало еще больше не по себе:
обнаружилось, что здесь, в проходном дворе, скудно освещенном обмылком ночного
светила, над раскопками канализации, похожими на вскрытую могилу, никого, кроме
меня, экспертов и водителя, да двух скучающих рабочих. Из них я едва была
знакома с милицейским криминалистом, и шапочно - с водителем, причем даже не
знала его имени. Остальных персонажей я видела сегодня впервые, хотя
судебно-медицинский эксперт, судя по всему, мог сдать экзамен по моей
биографии. С чего бы это вдруг?
Вокруг было все так же мрачно. Один флигель дома зиял провалами окон,
поскольку расселен был около трех лет назад; но даже и в другом флигеле, пока
еще, по моим данным, жилом, не светилось ни одно окошко, словно вымерло все
перед полнолунием, как в страшных сказках. С улицы донесся приглушенный грохот
трамвая, на секунду воцарилась жуткая тишина, а потом собака за углом завыла уж
совсем отчаянно.
Интересно, а кто в развитых странах извлекает трупы из мест, не
приспособленных для осмотра, задумалась я, вертя головой. Представив своих
респектабельных знакомцев из Скотленд-Ярда, унижающихся перед местными
бродягами с парой фунтов стерлингов в потных кулаках, я развеселилась. Там еще
бродяг поискать надо, это вам не наш город высокой культуры, где люмпена в
дырявом армяке, распространяющего характерный запах, можно встретить даже в
шикарном супермаркете...
Понятно, что грамотно одетый Георгий Георгиевич будет руководить поднятием
объекта со дна канавы, а исполнять его указания предназначены затосковавшие
работяги. А нечего трупы находить, как выразился однажды на подобном выезде
Костя Мигулько. Да еще и милицию будо
Небольшой анонс книг нашей библиотеки:
В отличие от других бывших европейских империй Россия - до сих пор
страна, практически неинтегрируемая в более широкое сообщество.
Ни в НАТО, ни в ЕС Россия в обозримом будущем не вступит и не только потому, что
ее, скорее всего, не пригласят. Россияне по-прежнему
смотрят на свою страну как на особый и отдельный континентальный остров, который
может присоединять (или отсоединять) других, но который
никогда не поступится собственным державным суверенитетом. Как свидетельствует
опыт, двусторонние союзы, заключавшиеся Россией с
другими крупными державами, были недолговечными.
Фантастически увеличившаяся разность потенциалов России и США непосредственно
определяет эволюцию их внешнеполитических
стилей. Вашингтон демонстрирует большую, чем когда бы то ни было уверенность в
своих силах, конкурентоспособность, жесткий стиль. Россия,
напротив, являет пример неуверенности и обостренного чувства уязвимости, но при
этом - в качестве компенсации - незабытого державного
величия.
Протестная дипломатия России - это, прежде всего знак Америке. И указывает он
пока что не на грядущую конфронтацию, а на трудности
психологической адаптации российских элит. Сильное потрясение, связанное с
утратой прежнего статуса, за последние семь лет не только не
прошло, но именно сейчас и начинает по-настоящему восприниматься. С течением
времени шок пропадает, и боли становятся ощутимыми,
иногда даже нестерпимыми. Тогда, например, российские генералы начинают вслух
рассуждать о военной помощи сербам против "натовской
агрессии, направляемой США". Это понятно. Некоторые влиятельные американцы
неосторожно говорили о победе США в холодной войне, и
российские элиты все больше воспринимают окончание конфронтации как проигрыш
Советского Союза, то есть, в конечном счете, самой России.
Российская реакция на расширение НАТО на восток была пропитана такой
психологией. Но одной психотерапией делу не поможешь.
