- Какая тебе разница? - Он ловко поделил цыпленка на равное части, орудуя
ножом с костяной рукояткой.
Ели они молча, вгрызаясь в цыпленка с яростью и довольством. Мег заметила,
что
индеец то и дело поглядывал на Чака. В ее сторону он не взглянул ни разу.
Покончив с трапезой, Чак откинулся на спину, уперся локтями в пол.
- Ну, брат! Славно подхарчились! Ты куда путь держишь?
Пок достал пачку сигарет.
- В Парадиз-Сити. А вы?
- В Майами вроде собирались.
Они прикурили от пламени свечи.
- А работа там у тебя есть? - спросил Пок. Он сидел, скрестив ноги, уперев
руки
в колени.
- Найду.
- Так уверен? - Пок внимательно посмотрел на Чака. - Фараоны всякое
отребье не жалуют.
Чак застыл, оцепенев от такой наглости.
- Ты это меня назвал отребьем?
- А кто же ты есть? Весь грязный, и воняет от тебя.
Мег вздрогнула. Ведь сейчас Чак кинется на этого индейца с ножом! Но Чак, как
ни странно, остался сидеть на месте.
- По мне лучше быть отребьем, чем краснокожим дикарем, - подал голос он. -
Думаешь тебе работу на тарелочке поднесут?
- Мне работа не нужна.
Чак насторожился.
- У тебя что же, деньжата водятся?
Пок кивнул.
- И сколько? Десять долларов? Спорить буду, что не больше!
- Завтра я покупаю машину.
Чак присвистнул сквозь зубы.
- Машину? Какую?
Пок пожал плечами.
- Что-нибудь подешевле... подержанную. Главное, чтоб ездила. Мне нужна
машина.
- Мать честная! - Чак долго смотрел на индейца, что-то обдумывая. - Слушай!
А что, если нам втроем сколотить компанию? Доберемся вместе до Парадиз-Сити...
что скажешь?
Мег, слушая, восхитилась Чаком - молодец, без комплексов. Так и надо. Не
попросишь - не получишь.
- А зачем нам объединяться? - после паузы спросил Пок.
- Хуже-то тебе не будет. Одному в дороге - тоска. А с нами - все веселее.
Пок поднялся, отнес рюкзак в дальний конец комнаты, подальше от Чака и Мег, и
там уселся на пол.
- Ты что гл
Небольшой анонс книг нашей библиотеки:
В США, однако, ожидали от России позитивной реидентификации совсем в
другой сфере - международных отношений. Россия должна
была решительно и окончательно отказаться от имперского наследства и возродиться
в качестве современного национального государства. При
этом условии Москва могла бы играть полезную и ценимую роль младшего партнера
Вашингтона. Российские же элиты, отправившие в вечность
Советский Союз, видели свою "старую-новую" страну в качестве своего рода
Соединенных Штатов № 2 и первоначально всерьез пытались
претендовать на мировой демократический кондоминиум с Соединенными Штатами № 1.
Скорый крах этих иллюзий оказался еще более
болезненным для потерпевших, чем распад СССР.
Лишь постепенно до элит стало доходить, что вес
России в мировой экономике,
политике, других областях несопоставим не только с
американским, но и весом ряда европейских и азиатских стран. Слабость пост
коммунистической России стала общим местом в рассуждениях о
мировой политике. Но Россия не просто слаба: она внутренне дезорганизована, не в
состоянии собраться с собственной волей и к тому же не
умеющая играть с позиций слабости. Символ советской гордости - военный,
военно-экономический и военно-научный потенциал лежит в
руинах, являясь важнейшим источником угроз и рисков для самой России. В то время
как американцы с удивлением и опасением наблюдают за
разложением российских вооруженных сил и военно-промышленного комплекса,
россияне с обидой и опаской следят за совершенно
раскованными действиями единственной сверхдержавы. Америке приписывают претензии
на гегемонизм, упрощая при этом и американскую
политику, и характер современных международных отношений. Москве представляется,
что Вашингтон планомерно вытесняет ее из Центральной
и Восточной Европы, Балкан, Балтии, Украины, Кавказа, Каспия, Центральной Азии.
Цель американского геополитического плюрализма в
Евразии, как считается в Москве, состоит в блокировании России в ее нынешних
границах путем поддержки новых независимых государств
(ННГ) и содействия им в создании региональных ассоциаций, не включающих Россию.
В таких условиях оппонирование Америке,
противодействие - насколько это возможно - ее "непомерным амбициям" становится
основным содержанием патриотического
внешнеполитического курса России.
