ове.
Бизнес раскрутился, влились зарубежные инвестиции, но во главе пирамиды
продолжали оставаться Иероним и Роман - два столпа компании "Седуктиве Бед".
Компания процветала и достигла такой высоты, когда конкуренты становятся
неопасны,
вернее, действуют другими методами, нежели шантаж, угроза расправой, похищение,
и
методы эти чисто экономические, ну, в крайнем случае, заказное убийство.
В отличие от деловой части жизни личная складывалась у Романова Романа
далеко не
столь безоблачно. Два брака. Первый закончился в психиатрической лечебнице, куда
по
решению суда поместили Иоланду - жену Романова, после того как она исполосовала
кухонным ножом няньку и годовалого ребенка. Экспертиза постановила - шизофрения.
Малыша спасти не удалось. Няня после выписки из больницы постриглась в монахини.
Второй брак также оказался неудачным. Прожив с нынешней женой десять лет,
Роман
Исаевич балансировал на грани развода.
Но я чувствовал, что в этой стоялой воде рыбку истины не словить, поэтому
углубляться в особенности семейной жизни Романова Романа не стал, оборвав
господина
Чистоплюя на полуслове вопросом:
- Вы не заметили чего-нибудь странного в поведении Романова в последнее
время?
- Точно, заметил. - Иероним Балаганов подскочил в кресле. - Совсем об этом
забыл. Только сейчас, когда вы сказали, вспомнил. Была странность. Точно.
Истинно так.
Господин Чистоплюй уставился на меня, обрел вид задумчивого Будды,
созерцающего
туманные вершины, и, казалось, забыл, кто он, зачем и как здесь оказался.
Я смиренно ждал две минуты, пока он отомрет, но клиент не возжелал
возвращаться к
внешнему миру, углубившись в самосозерцание. Гонза строил грозные гримасы,
призывая
меня к активному действию и показывая, что именно я должен сделать.
Но приступ оцепенения прошел сам собой. Осмысленность вернулась во взгляд
Иеронима Балаганова.
Он дважды моргнул и вопросительно посмотрел на меня.
- Я что-то...
Небольшой анонс книг нашей библиотеки:
В отличие от других бывших европейских империй Россия - до сих пор
страна, практически неинтегрируемая в более широкое сообщество.
Ни в НАТО, ни в ЕС Россия в обозримом будущем не вступит и не только потому, что
ее, скорее всего, не пригласят. Россияне по-прежнему
смотрят на свою страну как на особый и отдельный континентальный остров, который
может присоединять (или отсоединять) других, но который
никогда не поступится собственным державным суверенитетом. Как свидетельствует
опыт, двусторонние союзы, заключавшиеся Россией с
другими крупными державами, были недолговечными.
Фантастически увеличившаяся разность потенциалов России и США непосредственно
определяет эволюцию их внешнеполитических
стилей. Вашингтон демонстрирует большую, чем когда бы то ни было уверенность в
своих силах, конкурентоспособность, жесткий стиль. Россия,
напротив, являет пример неуверенности и обостренного чувства уязвимости, но при
этом - в качестве компенсации - незабытого державного
величия.
Протестная дипломатия России - это, прежде всего знак Америке. И указывает он
пока что не на грядущую конфронтацию, а на трудности
психологической адаптации российских элит. Сильное потрясение, связанное с
утратой прежнего статуса, за последние семь лет не только не
прошло, но именно сейчас и начинает по-настоящему восприниматься. С течением
времени шок пропадает, и боли становятся ощутимыми,
иногда даже нестерпимыми. Тогда, например, российские генералы начинают вслух
рассуждать о военной помощи сербам против "натовской
агрессии, направляемой США". Это понятно. Некоторые влиятельные американцы
неосторожно говорили о победе США в холодной войне, и
российские элиты все больше воспринимают окончание конфронтации как проигрыш
Советского Союза, то есть, в конечном счете, самой России.
Российская реакция на расширение НАТО на восток была пропитана такой
психологией. Но одной психотерапией делу не поможешь.
