риятно. - Он вдруг оглянулся через
плечо и заговорщически склонился к Ривену. -
И что самое главное, мне удастся тогда влить в вас немного пивка. - Он
улыбнулся, на мгновение лицо его стало еще
безобразней, и обменялся с Ривеном рукопожатием.
Чудо в перьях. Это ты не даешь мне сойти с ума.
Здравомыслие - штука шаткая; неустойчивый мостик между светом и тьмой.
Он вспомнил скалы, проносящиеся мимо него вверх. Он удостоился зрелища,
которое редко открывается тем, кто потом
сможет о нем рассказать.
Он видел смерть.
Я здесь, с ухмылкой сказала Смерть. Я всегда рядом. Я терпелива и поджидаю
конца каждой истории. Незваный, но
непременный гость.
Очевидно, конец его истории еще впереди.
Ривен безотчетно улыбнулся. Он был готов встретиться с ней и пожать ее
руку. Она забирала его с собой. Туда, куда он
отправился бы охотно.
Печаль, вновь вскипев, прорвалась наружу. Неумолимая в своих решениях.
Она раздражала его, постоянно захватывая врасплох. Недостойно. Нечестно.
Так никогда не бывает в хороших книгах - в его книгах; но книги кончаются,
время проходит, и даже печаль становится
невыносимо скучной.
Он мотнул головой, - насколько вообще был способен ею двигать, - пытаясь
выкинуть из нее и запах вереска, и журчанье
горного ручья. Перед мысленным взором стояло лицо: смуглая девушка с густыми
бровями и решительно сжатым ртом. Очень
молоденькая. Кто она? Возможно, одна из его героинь. Дева из страны преданий и
грез.
Неутомимое воображение - штука подчас утомительная.
Он развернул свое кресло. Дуди болтал с одной из медсестер. Лицо ее
подозрительно напоминало лицо той девушки.
Это уж слишком. Даже для неутомимого воображения.
Дуди повернулся к нему:
- Похоже, сэр, вас назначили на прием к главному костоправу. Я сейчас вас
отвезу.
Ривен кивнул. Улыбка сестры осталась без ответа.
Раз назначили, надо идти. Хорошо-хорошо. Бодрые обещания, это
Небольшой анонс книг нашей библиотеки:
Все это имеет самую непосредственную связь с отношениями
России и США.
В конце 1991 г. считалось, что генератор мировой
конфронтации может быть превращен в ядро глобального сотрудничества двух мировых
гигантов. К концу 1998 г. сотрудничество еще не
сменилось конфронтацией, но значение российско-американских отношений, их "профильность"
существенно снизились. И, главное, в наличии
имеется только один гигант.
Администрация Клинтона начинала свою деятельность как самая русофильская в
истории США. В основе ее политики на российском
направлении лежало стремление закрепить и обеспечить устойчиво демократическое
развитие России, которое исключало бы как откат в
коммунистическое прошлое, так и скос в сторону авторитаризма с
националистической окраской. Вашингтон приложил немалые усилия для
демонстрации преимуществ либерально-демократического правления и открытого
общества.
На практике, однако, не обошлось без серьезных издержек. Нарождавшейся
демократии требовался гарант. Гарант же, в свою очередь,
нуждался в поддержке Америки, что делало неизбежным вовлеченность Вашингтона во
внутреннюю российскую политику. На протяжении семи
лет поддержка американцами Президента Ельцина была практически безусловной.
Конкретные антидемократические действия кремлевского
руководства регулярно игнорировались во имя политической целесообразности. В
итоге Белый дом оказался настолько прочно связанным с
Ельциным, что ограничил собственную свободу маневра. То, что было огромным
приобретением на заре новых российско-американских
отношений, превратилось в мельничный жернов, который не просто сбросить.
Президентство Ельцина начиналось на сильной проамериканской ноте: США выступали
не только главным другом молодой российской
демократии, но и моделью для нее. Демократизация, однако, оказалась процессом
гораздо более сложным, чем виделось при сломе авторитарного
режима. Как выяснилось, демократизирующееся государство может применять насилие
против сторонников оппозиции и даже вести войны, как
Россия в Чечне. Необходимость для населения сосредоточиваться на ежедневном
выживании по-прежнему оставляет слишком мало времени и
сил на формирование основ гражданского общества. Существование элементов
политической демократии в условиях углубляющегося
экономического кризиса создает условия для укрепления недемократической
оппозиции, усиления ее влияния на власть. Внешнеполитические
акты, прежде всего подлежащие ратификации международные договоры, иногда на годы
становятся заложниками политического противостояния.
Дальнейшее функционирование электоральной демократии в России может привести к
власти людей, гораздо менее дружественно настроенных
по отношению к США, чем Ельцин.
